Стоило свернуть с пусть раздолбанной, но все таки твердой, дороги на мягкую почву леса, как предательски заныла нога. Еще бы, если на дороге она имела твердую опору, да и идти под горку было довольно весело, то здесь почва, пропитанная влагой, пружинила, а иногда предательски обхватывала ступню. Да и на душе сразу заскребли кошки, деревья своими кронами скрывали обзор, а дорога, но уже как признак наличия человека в этом мире, осталась за спиной. Но выхода не было, идти вниз можно было сколько угодно, а куда придешь в итоге? И откуда начинали прокладывать эту дорогу, может со стороны России? И вполне вероятно, что закончиться она могла тупиком. Времени оставалось все меньше, батарейка смартфона сдохла еще вчера к вечеру, а наручных часов я не носил. Чувство времени в этом мире оборачивалось предательской стороной неизвестности: во сколько восход и закат — я не знал, постоянная смена места нашего пребывания в пути не давала возможностиадаптироваться к временным условиям, а накануне был сумрак. И в поискменя могли объявить, — что, конечно, совсем зря. Идти до дороги через лес максимум часа два и получалось, значит, выйду я как раз к началу шумихи, совершенно ненужной. Эх, ну потянули бы ребята время, уезжать то нам по всем документам только завтра. И что у нас происходит — не знает никто. Мы отрезаны в плане отсутствия связи, и дома все предупреждены, что трое суток будет молчание в эфире. Хорошо, что нет контактов родных, им не сообщат. Хотя, конечно, весело, — уехал в экспедицию, а с кем и куда, дома не знают. Ну и ладно. (Как позже выяснится: я глубоко ошибался, и в нашем тесном мире нашлись общие знакомые, кто был выбран на неблагодарную роль черного вестника).
Зверски хотелось курить. Сигареты кончились ночью, и я обшарил все карманы рюкзака и курток; окурки на природе не выкидывал, а собирал в кармане, теперь эти несколько бычков были золотым фондом, - каждый из них дарил два три затяга.
Снова прорезалась жажда, но уже зачерпывать руками воду не хотелось: с одной стороны — она вполне холодная, если не сказать ледяная, с другой - ручьи словно зарывались в землю, обрастая по сторонам течения стенками-берегами. И для того, чтобы зачерпнуть, приходилось практически ложиться на землю.
Что ж, в кофре была крышка от фотоаппарата, ей и предстояло исполнять роль кружки. Не фонтан, но на безрыбье…
Кстати, где-то в кустарнике во время встречи с оленем с телевика слетела крышка. Василий мне теперь голову оторвет, ежели я поцарапаю объектив, ну и, конечно, при условии, что я эту самую голову донесу до него в целости и сохранности. Желающих тут кроме него может быть предостаточно.
В подобных размышлениях я практически не заметил, как вперся в самую гущу болота. Ручьи разрослись паутиной с мелкими клеточками суши – кочками, поросшими мягкой полу травой — полумхом. Вот по ним и приходилось передвигаться, словно шахматной фигурке не самого большого ранга, — шажок вправо, шажок влево. При каждом более-менее широком шаге фотоаппарат бил по груди, а нога отдавалась взрывом боли. Надежда на то, что болото — явление временное, и главное, что оно кончится быстро, таяла с каждым шагом вглубь леса. Кончилось все тем, что я соскользнул с кочки и ушел в лоно ручейной не воды, а жижи, практически по пояс, заодно подвернув и левую ногу. Бинго. Выкарабкавшись на кочку обратно, я уже почти ползком (переползая с одной на другую) добрался до более-мене приличного островка суши, посреди которого росла береза. Привалился к ней спиной и подставил лицо солнцу, ярко бившему в прореху леса. Тут видимо сказалась и бессонная ночь, и нервное напряжение, и я — нет, не уснул, скорее провалился в какое-то полузабытье, пригревшись на солнце подобно змее. Хорошо, что настоящие уже спят, поздняя осень – последнее, что мне подумалось.
Сон-не сон продолжался, наверное, около часа. Пробуждение пришло с приступом отчаяния, перед глазами встали супруга и мохнатая морда Шуберта.
Что ж мне дома то не сиделось? Мысль резанула приступом кашля и привкусом слез. Живо представилось, как они сейчас гуляют, или жена варит обед, а он, свергнувшись на кухне, калачиком похрапывает, а я тут..
Следующая картинка: дорогаи мы с Василием в машине, за окном видавшего все виды Казахстана Серфа плывет степь и облака. А теперь, - говорит Василий, – если есть очки, то можно увидеть 3Dэффект...
Вот и собрался на Алтай. Ждал подножия Белухи, какие-то откровения, очищения, а получилось – заполз в болото и сдох. Что яотсюда не выползу, уже понятно, ноги теперь обе — ненадежны. Еще не отогревшийся и толком не высохнувший после превой ночевки и тех болотец на склоне, я опять вымок до нитки. И куда идти? Чертов мох и ветви здесь отказываются расти в соответствии с законами природы, а гор – ориентиров отсюда не видно. Поворачивать назад? А куда?
Были моменты, когда эта паутина ручьев и кочек прорезалась по-настоящему большими ручьями реками, которые зигзагами рисовали загадочные иероглифы, и приходилось петлять, повторяя их изгибы, ища то место, где берега сужались на расстояние, что можно было преодолеть в прыжок.
Все. Это пи...
Отчаянье длилось не долго и скоро сменилось бурными проклятиями в сторону Вечного Неба, на смену которым также быстро пришли обещания. Все как всегда. Как у всех.
Однообразное петляние, ходьба, перползание наконец привели к тому, что я вышел на окраины огромного поля. Поля, заросшего травой и кустарником, именно того, что вчера просматривалось со склонов горы в тумане. Так, опять по сторонам выросли ориентиры горы. Дорога значит через тот лес, но само поле и лес – обман. Во-превых: это - болото с разной степенью интенсивности высоты кочек и наполненности ручьев между ними. В лес я больше не пойду. Пойду вдоль него, по краю поля. Желание того, чтобы меня еще не обьявили в розыск, сменилось отсрой надеждой на то, что поиски уже идут. И тогда это поле – самое уместное место, оно просматривается со всех склонов, и если поднимут вертолет, то я здесь как на ладони. Опять же ночью костёр должен быть виден издалека. С гор. А то, что я его скоро разведу, сомнений не оставляло. Ползание по болотам утомило изрядно. Сколько сейчас времени – не ясно, вторые сутки в мокрой одежде и с ночным заморозком, когда земля покрывается в течение часа слоем иния сантиметров в пять – это не шутки, воспаление легких срубить дважды два. И если первая ночевка воспринималась как недоразумение, то теперь становилось ясно, что дело слишком серьезно и надо принять тот факт, что задержаться я здесь могу на срок от нескольких часов до навсегда.
Поэтому надо готовиться к ночевой по-серьезному: приводить себя в порядок, наконец, пожрать – силы нужны, чтобы идти дальше. И надо решать вопрос с чаем и просто горячей водой. Тем более в лесу с упавшей березы я срезал пару грибов чаги, а хвои вокруг полно.
Кстати, вон и подходящее место, поляна практически не заболоченная, несколько одиноких старых деревьев и куча сушняка, да и как раз ручей с очень удобным к нему спуском, берега позволяют зачерпнуть воду. Решено: здесь я и заночую...
Продолжение следует. Начало здесь.
Читайте также
26 пікір